КУРС С ЧЕРТАМИ УТОПИИ

Суть россиянской антиутопии в том, что государство не управляет экономикой, а паразитирует на ней. Государство тяжелой миллионоголовой чиновной тушей легло на экономику сверху, даже не пытаясь (если исключить весьма удачные путинские эксперименты в области госкорпорирования) дать экономике что-то кроме поборов и пут.

Первое, что сделало государство (ещё руками Е. Гайдара) – НАПЛЕВАЛО НА ЦЕНЫ. Исходили из такого рассуждения, что главное – изобилие на прилавках, а денег мы СЕБЕ сколько надо – столько напечатаем и вручим. Поэтому для Гайдара и не было проблемой любое количество нолей на купюре.

Между тем нетрудно доказать, что в сложных системах многоуровневого обмена свобода цен приведет к разбалансировке отношений между низшими и высшими потребностями,  а так же к отрыву в паразитарное сверхпотребление сегментов рынка, имеющих особые возможности для шантажа потребителей.

Поскольку человеку затруднительно оплачивать свои высшие потребности, не удовлетворив низших, очевидно, что рост цен на низшие блага приведет к пожиранию всей денежной наличности гражданина, так, что на высшие потребности ничего и не останется. Удивительно ли, что в РФ тиражи книг, журналов и газет упали в сотни раз, а число читателей – в тысячи раз?

Те сегменты рынка, которые имеют удачное для себя сочетание жизненной необходимости и возможности монопольного сговора, поставят запредельные, астрономические цены, что и произошло в жилищном секторе, где возможности шантажировать потребителя страхом бездомности и тесноты довели до полного потребительского коллапса услуг по строительству.

Но профессиональный экономист обязан понимать, что не только рост цен является угрозой. Да,свободные цены порождают деградацию структуры спроса (уход оттуда оплаты высших потребностей) и шантаж потребителя в сегментах естественных монополий (а так же олигополий, как у строителей). Однако и стихийные ценовые обвалы, резкое внеплановое падение цен в определенных сегментах тоже очень опасно.

Важным законом экономики, который никто ещё не смог опровергнуть, являетс закон роста числа сбоев при снижении запаса устойчивости.

Всякая рентабельность производства имеет ту или иную степень запаса устойчивости. Допустим, одно и то же количество товара можно производить при штате в 100 и 110 человек. При минимализации штата растет текущая рентабельность, но снижается запас устойчивости. Когда оптимизацию персонала довели до минимума, любой заболевший, умерший или запивший участник техноцепочки может парализовать собой все огромное производство, потому что страховой замены ему не предусмотрено.

То же самое связано и с отпускной ценой. Если заложена большая прибыль, то есть эластичность при снижении сбыта, затоваривании складов. Если же под действием свирепой конкуренции производитель заложил в отпускную цену минимальную  прибыль, то один непроданный товар может сделать разом нерентабельными сотню других.

Представьте, что вы продаете 100 тюльпанов по 100 рублей с наценкой в 1 рубль. Если вы продали все 100, то получите 100 рублей личной прибыли. Если хоть один тюльпан завянет, то 99 проданных станут для вас нерентабельным занятием…

Из закона роста числа сбоев при снижении запаса устойчивости вытекает крайняя опасность плоской шкалы оптимизации. Сперва доходы нарастили, расходы сократили, конкурентов переплюнули, но все это – до первого ухаба. Чуть-чуть тряхнет сбыт – и предприятие уже лопнуло, закрылось. Банкротятся предприятия на щелчок, а вот открыть их потом – дело большого труда и многих лет.

Поэтому нормальное государство стремится к стабильной ценовой политике, очень плотно работает с ценами, не отпускает их на самотек. И не только для того, чтобы не возникли за счет разорения общества сверхприбыли у отдельного монополиста. Ещё и для того чтобы производители в конкурентной борьбе не увлекались таким опасным резервом повышения рентабельности, как снижение запаса устойчивости.ведь «свободные цены» неизбежно приведут к тому, что кто-то, взяв в союзники экономных покупателей, попытается – ценой минимализации издержек – взять рынок на минимальной рентабельности, одолеть конкурентов низкими ценами – чтобы потом получить монополию и вседозволенность…

В СОВРЕМЕННОЙ ЭКОНОМИКЕ «САМ СЕБЯ» НИКТО ПРОКОРМИТЬ НЕ В СОСТОЯНИИ ПО ПРИЧИНЕ РАЗДЕЛЕНИЯ ТРУДА. Для того, чтобы «не зависеть от государства», человеку нужно самому лично контролировать все этапы производства продукта, а в современных сложных техноцепях это просто невозможно. Если же человек не контролирует ранние или поздние этапы сборки продукта, то он по определению является ЗАЛОЖНИКОМ социальной политики государства.

Положение с «самокормлением» усугубляется тем, что  есть ещё один важный закон экономики – опять же прослеживающийся через всю историю человечества &ndash наименее полезные в экономике наиболее самодостаточны.

Точно так же, если нужны аналогии, культурное растение беспомощно перед стихиями природы, а сорняк, не несущий никакой пользы - вполне самодостаточен, и может расти без усилий огородника

Чем больше человек думает о том, как принести пользу обществу, тем меньше он успевает думать о собственной выгоде. Напротив, тот кто постоянно думает только о собственной выгоде, как и постоянно тренирующийся спортсмен, добивается рекордных успехов в удовлетворении собственной выгоды.

Но беда в том, что этот человек настроен не приносить пользу обществу, а наоборот, вырывать, изымать из общества пользу для себя. Теперь главный вопрос: если взять такого человека за образец, то откуда же возьмется общественная польза, которую он себе изымает? Он же берет больше, чем дает. Если систему не пополнять, это приведет к истощению системы, а отнюдь не к её развитию…

Поэтому утопия «самокормления» без государства оказывается вредной технологически и социально-несостоятельной. Если государство не самоубийца, то у него не может быть задачи вырастить как можно больше рвачей, скандалистов, «качающих права», как мускулы, сутяжников и эгоистичных гедонистов. Между тем РФ уже очень далеко продвинулось по пути выращивания именно таких поколений, что заставляет думать о некоем самоубийственном импульсе её, как несостоявшегося государства.

Третий закон, грубо попираемый монетарными властями РФ &ndash закон роста натурализации отношений при повышении внешних системных рисков. Мы уже коснулись его выше, но повторимся необходимым условием усложнения разделения труда является параллельный рост гарантий от срыва поставок.еловеку, конечно, выгоднее делать одну деталь, а не множество. На этом стоит вся современная индустрия.

Но риски в производственной кооперации огромного множества независимых друг от друга частных хозяев неизбежно будут расти без их вертикальной интеграции. А вертикальная интеграция, даже если и начинается без государства, закончиться без него не может. Если все производители страны вертикально заинтегрированы, а государство в стороне, то такое государство просто не нужно. Оно отмирает, а верховный орган интеграции (трест, картель, синдикат, центробанк, масонская ложа) занимает его место. Так сама собой, даже без кровопролития, отмерла власть династии «ленивых королей» Меровингов. Власти РФ рискуют повторить её судьбу, потому что представляют из себя именно «ленивых королей», постоянно пытающихся сбагрить решение сложных экономических вопросов какому-нибудь частнику. Более того, власти РФ искренне считают, что отделение государства от живой экономической жизни – это и есть правильная экономическая политика.

Но как может быть «правильной политикой» решение оставаться правителями, не вмешиваясь в текущее управление и распределение?

----------------------------------------------------------------

(1)Коммунистическая идеология для нас неприемлема по многим причинам, и не только из-за её воинствующего богоборчества (кстати, крайне контрпродуктивного с узкопрофессиональной позиции экономиста, ибо богоборчество, помимо всего прочего, плодит мошенников и временщиков).

Коммунистическая идеология слаба своей антинациональной позицией, приведшей к разрушению национального самосознания у русского народа. Коммунистическая идеология слаба своей антисемейной позицией, погнав женщину в общественные работы, лишив детей матери.

Коммунистическая идеология слаба своей антимещанской позицией (мещанин – т.е. зажиточный горожанин – стал в ней ругательным словом), культивируя бытовые неудобства и безалаберность личного быта.

Коммунистическая идеология слаба своей антипредпринимательской позицией, поставив знак равенства между вором и предпринимателем (кстати, действующий в массовом сознании и сегодня).

Нам не нужна такая страна, которую строили коммунисты. Нам нужна страна с крепкой, патриархальной семьёй, верой в Бога и национальной солидарностью русских, страна многодетная, в бытовом отношении ухоженная и предприимчивая без вороватости. Страна, в которой бедность успешно преодолевают, а богатства не стесняются, где непотребен позор нового времени – «трудовая миграция», где людям хорошо дома, и они не ездят за работой ни по стране, ни тем более, по чужим странам

Нам, кратко говоря, нужна страна, которая противостоит западному сатанизму концептуально, самобытным конкурентоспособным проектом цивилизации, а не по-советски, когда «тех же щей пожиже влей». Ведь в позднем СССР мы имели те же самые западные реалии, но только приторможенные по времени и придушенные державным инстинктом исполнителей: блудливый феминизм, трудовое кочевничество, социальный дарвинизм, аборты, растущая аномия нравов и взглядов, растущая умственная и бытовая распущенность, и т.п.

Автор: Александр Леонидов

Рубрика Экономика, опубликовано 4 февраля 2013 года в 9:5