Clik here to view.
https://rapsinews.ru/publications/20230614/308995767.html
подробно по ссылке, а так:
Суды установили, что банк и его клиент заключили договор потребительского кредита, в рамках которого было подписано и соглашение о дистанционном банковском обслуживании, и этот документ регламентировал, что направление заявлений, а также иных юридически значимых документов, включая распоряжения по счету, осуществляется путем подписания клиентом электронного документа простой электронной подписью.
Через год на телефон клиентки поступил звонок от человека, который представился сотрудником кредитной организации. В течение разговора истцу поступали СМС-сообщения, содержание которых она сообщила звонившему ей абоненту. А после завершения телефонной беседы потребитель узнала, что она заключила еще один кредитный договор, причём уже на сумму в 11 раз большую, чем первый займ, плюс ко всему эти деньги были якобы ею переведены в другую кредитную организацию на счет иного лица.
С учетом того, что зачисление кредитных средств на счет истца и перечисление их в другой банк на счет другого человека произведены банком одномоментно, то суду необходимо было дать оценку, кому в действительности был предоставлен денежный займ − истцу или иной личности, тем более, что в соответствии с частью 6 статьи 7 Закона о потребительском кредите такой договор считается заключенным с момента передачи заемщику денежных средств.
«При немедленном перечислении Банком денежных средств третьему лицу их формальное зачисление на открытый в рамках кредитного договора счет с одновременным списанием на счет другого лица само по себе не означает, что денежные средства были предоставлены именно заемщику», − обращает внимание ВС.
Он напоминает, что в данном деле судами установлено, что со стороны потребителя было совершено только лишь действие по введению четырехзначного цифрового кода, направленного Банком CMC-сообщением и сопровожденного текстом на латинице.
«Такой упрощенный порядок предоставления потребительского кредита и распоряжения кредитными средствами противоречит порядку заключения договора потребительского кредита, подробно урегулированному приведенными выше положениями Закона о потребительском кредите, и фактически нивелирует все гарантии прав потребителя финансовых услуг, установленные как этим федеральным законом, так и Законом о защите прав потребителей», − подчеркивает высшая инстанция.
